5 февраля – ИА SM.News. ИА SM.News: — Расскажите, почему вы, политик с большим опытом и амбициями, получавший ранение в 2014 году, вновь и вновь возвращаетесь на Донбасс?
— Впервые я поехал на Донбасс летом 2014 года. потому, что хотел помочь его жителям защититься от нападения украинской армии и нацбатов. Я просто не мог смотреть как ВСУ обстреливают мирные города Донбасса. К тому же жители Донбасса не считали себя украинцами и чувствовали свое единство с Россией. С тех пор, моя мотивация сильно не поменялась. Разве что к ней добавилось четкое понимание, что речь идёт сейчас не только о Донбассе, Крыме и новых территориях. Речь о сохранении суверенитета и целостности России в борьбе с Западом. От нашей победы на Украине сейчас зависит все. А политик, не политик сейчас не так уж важно. Тем более, я не был политиком в 2014 году, да и сейчас не занимаю никаких должностей. Я просто русский солдат.
— На ваш взгляд, как отличается ситуация в 2014 году в ЛДНР и сегодня? Насколько изменилось отношение людей, насколько жители территорий устали от постоянных военных действий?
— Если говорить про военную составляющую, то ситуация поменялась очень сильно. В 2014 году у нас было мало оружия, мы были слабо организованы и воевали в основном партизанско-диверсионными методами. Да и ВСУ тогда была значительно слабее, чем сейчас. Сейчас же идёт полномасштабная военная операция с использованием танков, артиллерии, авиации и мотострелков. Новым является также массированное использование беспилотников и РЭБ.
Если же говорить про саму территорию и население. То население Донбасса как поддерживало, так и продолжает поддерживать Россию и ее армию. При этом, старые территории ЛНР и ДНР постепенно начали восстанавливаться после боёв 2014-15 годов, и это очень радует. Летом я был в Луганске и очень воодушевился, что в городе постепенно исчезают раны войны. И это говорит о том, что все это было не зря. Уверен, что после окончания СВО процесс восстановления ускориться и на «старых», и на «новых» территориях ЛДНР.
— Вы во время спецоперации второй раз идете добровольцем, почему ушли и почему вернулись? Изменилась ли ситуация на линии боестолкновения?
— Первый раз я ушел добровольцем в зону СВО в апреле прошлого года. Пошел потому, что понимал, что остро не хватает бойцов с опытом. Воевал в штурмовой роте и за лето принял участие в штурме семи населенных пунктов. Среди них, Лиман, Святогорск, Лисичанск, Северск. После окончания четырех месячного контракта я вернулся домой и не планировал возвращаться в армию. Считал свой долг выполненным, да и последствия первого ранения (в 2014 году) начали сказываться. Но отступление наших войск из Харьковской области и сдача Святогорска, Лимана и других населенных пунктов все поменяло. Я просто не мог оставаться дома.
Летом мы практически все время наступали, сейчас больше работаем от обороны. При этом, кроме штатников и добровольцев на фронте сейчас много мобилизованных. И это позволило решить проблему нехватки личного состава на фронте, из-за которого собственно и замедлилась наше наступление в конце лета, а затем мы были вынуждены отступить с части территорий.
Ещё одно отличие. Украинской армии стало не хватать боеприпасов, видно, что они их экономят в отличии от лета. При этом, мы почти догнали ВСУ по использованию беспилотников. Хотя по связи по прежнему отстаём, но уже минимально.
— Сейчас вы командир штурмовиков-разведчиков, насколько отличается участие в СВО в качестве рядового и командира?
— Сейчас командир мотострелкового взвода в той же роте, в которой воевал летом обычным стрелком. Главное отличие, что раньше я отвечал, прежде всего, за себя и мог позволить рисковать, то сейчас я отвечаю за весь взвод и когда я рискую, то рискую не только собой, но и своим взводом. Поэтому приходится думать над каждым действием своего взвода, чтобы добиться выполнения боевых задач и, при этом, не допустить потерь. Это не просто.
— Насколько адекватна информация, которая появляется в сети с места событий? Если не упоминать того, что засекречено и небезопасно для военных, то чьими глазами правильнее видеть события? Кого порекомендуете читать в сети, в телеграме?
— На боевых позициях у нас нет доступа к интернету и мы не читаем телеграм. Но пока я в госпитале, стараюсь читать разные источники и сопоставлять информацию в них. Традиционно читаю каналы Ридовка, Колонелькассад, Старше Эдды. Читаю и ряд прозападных и украинских каналов. Рекламировать их не буду. При этом, по качеству подачи информации они не сравняться с нашими.
— Как оцениваете работу военкоров? Всегда ли они хорошо подготовлены? Общались ли с военкорами, с земляком Кириллом Имашевым?
— Считаю, что без военкоров мы проиграли бы информационную войну внутри страны. Военкоры сейчас не только доносят до граждан информацию о ходе СВО, но и высвечивают проблемные моменты на фронте и вооруженных силах. А также часто являются организаторами помощи фронту. При этом, понятно, что у военкоров разный уровень профессионализма подготовки, но в целом они, молодцы. С пермяком Кириллом Имашевым лично не знаком, но летом несколько раз переписывались. Даже договаривались встретиться, но так и не срослось.
— Как думаете, возможно ли избежать ситуации с военкором Анастасией Елсуковой? Женское ли дело? Чему нужно научиться военкорам перед тем, как идти на передовую?
— Боевые действия, конечно, не женское дело, но это был выбор Анастасии. Очевидно одно, военкорам, как и всем кто находиться в зоне СВО нужно изучить основы безопасности при обстрелах и медицинской подготовки. От случайного ранения это, все равно, не спасет, но сильно снизит риски для всех.
— Как думаете, хватает ли добровольцам опыта для участия в СВО? Как быстро его набрать и как быстро он набирается?
— Честно считаю, что лучшее обучение для пехоты это практика. Это касается и добровольцев, и мобилизованных. Тем более, практически все они служили в армии. Поэтому после двухнедельного эспресс-курса по стрельбе и тактики нужно постепенно приучать бойцов к обстрелам на второй и третьей линии, а потом уже выводить на первую линию. Практика показывает, что это эффективнее многомесячной подготовки в тылу.
— Ваш опыт боя «лицом к лицу» — что вынесли из него?
— Мой опыт боестолкновений был разный. В 2014 году я один раз выскочил прямо на позиции украинского БТРа и чудом выскочил оттуда. В 2015 году при штурме Дебальцева не раз сталкивался с врагом в зданиях. Летом 2022 года мы больше работали во взаимодействии с артиллерией и бронетникой, под Северском и Кременной воевали в зеленке. Но и там нередко противник оказывался буквально в нескольких метрах. Страшного в этом нет. Главное быстро реагировать и думать.